Василий Головачев - Русская фантастика 2013_[сборник]

— Не выходим. Потому и живы до сих пор. Как затворились пятьдесят человек, так и решили: больше никого не брать. Вот как подъедим все, так и объявим себя — пусть убивают. Но ради вас двоих смерть торопить не собираемся!

— Мудро, — согласился я. — Так мудро, что мне, тупому, ни хрена не понять! Вы что, просто сидите и смерти ждете?!

Батяня помолчал.

— Помирать по-любому придется, — философски вздохнул он. — Такое уж наше везение.

— Да с чего вы взяли?! — я прямо кипел от такого скотского безразличия. — Рано или поздно военные найдут этих своих инвайдеров и переколошматят! А может — те их! Нам без разницы. Главное — больше не надо будет прятаться!

— Вот, вот — угрюмо кивнул батяня и, глянув на меня исподлобья, вдруг ткнул пальцем в пол. — Чего их искать-то? Тут они, инвайдеры. Под нами…

— Чего от нас хотят? — спросила Матрешка.

— Да погоди ты! — отмахнулся я. — Не до тебя сейчас!

Сквозь решетчатое окно кабины козлового крана, куда нас запихнули до вынесения окончательного решения (как будто на голосовании стояло еще какое-нибудь решение, кроме как прикончить!), я видел все гигантское пространство цеха. Посреди зала громоздился опутанный Проводами, маслянисто поблескивающий кожух какой-то установки, ни пылинки на ней, ни соринки вокруг. Похоже, не такие уж заскорузлые мужики тут живут, кой-чего кумекают и в технике. Электричество вон жгут, не экономят. А где берут?

— Беда наша в том, — задумчиво произнес я, — что мы им совершенно не нужны…

На ступенях металлической лестницы, ведущей в кабину, послышались грузные шаги, отдающиеся басовитым гулом перил. Так себе музычка, ничего, кроме похоронного марша, не напоминает.

Лязгнул замок, взвизгнула дверь. Вошел высокий, сильно сутулящийся человек с темными кругами вокруг глаз и таким же угрюмым выражением лица, как у батяни. За ним — сам батяня.

— Ну, чего выпучился? — хмуро бросил он мне и сразу отвернулся. — Чуда ждал, что ли? Не будет чуда. Решено всем обществом — вы нам тут не нужны.

— Выходите, — мотнул головой сутулый.

— Минутку! — я прокашлялся, преодолевая сип в горле. — Вы понимаете, что спасти вас от уничтожения может только одно?

Сутулый взглянул на меня с некоторым насмешливым интересом.

— Намекаете, что мы можем выдать военным, где скрываются пришельцы? — спросил он.

— А почему бы и нет?

— Потому что нам известен план миротворческих сил на этот случай, — сутулый вынул из кармана помятый металлический портсигар и щелкнул крышкой. — Превентивный ядерный удар на опережение. Эвакуация не предусмотрена.

— И откуда вы все знаете?! — запальчиво спросил я.

Сутулый не ответил.

— Хорошо, — сказал я, переводя дух. — Тогда другой вариант. Вы пытались установить контакт с этими, внизу?

Подрагивающими пальцами сутулый выудил из портсигара обгорелую с конца самокрутку, чиркнул спичкой, нервно затянулся. Присел на колченогий стул.

— Бесполезно, — сказал он наконец. — Они не идут на контакт.

— Как именно не идут? Вы сами ходили к ним?

— Никто из посланных туда не вернулся. Некоторых на наших глазах уничтожили с помощью какого-то неизвестного оружия.

— А может быть, они вас боятся? — подала вдруг голос Матрешка.

— Не лезь ты! — прицыкнул я.

Сутулый помолчал.

— Не думаю. Скорее, мы им просто не нужны…

Он глубоко затянулся, закашлялся надсадно и с отвращением вышвырнул окурок за окно.

— Правда, иногда…

— Что?

— Иногда они проявляют агрессию.

— Хотят выбраться?

Сутулый пожал плечами. Вместо него ответил батяня:

— Кто ж так выбирается? Палят снизу своими зарядами в белый свет, как в копеечку, а наступать — ни-ни. Ну да мы тут тоже не лаптем щи хлебаем. Наладили плазменную пушку. Постреливаем для острастки вниз, в шахту. Пусть сунутся! Тут ведь в советское время «ящик» был, много чего испытывали…

— Что еще за ящик?

— Почтовый, — авторитетно пояснил батяня. — Минсредмаш.

Понятнее не стало, но я уже думал о другом.

— Слушайте! Если время от времени они нападают, значит, что-то им все-таки нужно?

— Вот вы нам и расскажете, что им нужно, — сутулый тяжело поднялся со стула. — Если вернетесь оттуда…

Очередной пролет лестницы привел на маленькую площадку. Луч фонаря освещал ее сразу всю. Те же закопченные перила, сетчатое ограждение с проплавленными в нем дырами — следами плазменных ударов, квадратный люк в полу. За ним — следующий пролет. Сколько их было уже? Сколько еще осталось? И где, наконец, эти чертовы инвайдеры? Я устал ползти, нащупывать ступеньку за ступенькой, устал вглядываться в тени, устал бояться. Скорее бы…

— А если мы ничего не успеем сказать? — как всегда не к месту ляпнула Матрешка.

— Ты-то уж точно успеешь, — проворчал я. — Прямо мастерица вылезти, когда не просят! Гляди лучше по сторонам! Пока чего-нибудь не увидишь, молчи!

Я стал спускаться в люк.

— Колесо вижу, — доложила Матрешка.

— Заткнись!

— Ладно, — ее босые пятки затопотали по ступенькам у меня над головой. — Только там шевелится что-то…

— Где?!

Я стремительно направил луч на ржавое колесо грузового подъемника. Ничего там не шевелилось.

— Было, а теперь нет, — сказала Матрешка

Я пошарил лучом вокруг. Обрывок троса, покосившаяся балка, труба с вентилем. Все пыльно, неподвижно и безмолвно.

— Попрятались, — уверенно заявила Матрешка, — на самом деле они давно за нами следят.

— А чего за нами следить? Бери голыми руками.

— Откуда у них руки? Это ж инвайдеры! Они нас поглубже заманивают.

— Врешь ты бессовестно, вот что я тебе скажу! Очень мы им нужны…

И тут ударила молния.

— Вставай, вставай! — кричал кто-то вдалеке, и так было приятно, что эти слова относятся не ко мне, а к кому-нибудь там, на другом краю земли. А я могу по-прежнему лежать в темноте, не чувствуя ни рук, ни ног, и слушать далекий испуганный голос, чем-то даже знакомый. Ну, да, слегка похожий на…

Матрешка?!

Что-то больно хлестнуло меня по щеке. Голос сразу приблизился. Оказывается, он бренчал над самым Ухом.

— Ну, вставай же ты! Они идут!

Я открыл глаза и сел. От этого мало что изменилось, меня по-прежнему окружала чернильная непроницаемая гуща.

— Кто идет?! Где?

— Да вон же!

Мокрые пальцы вцепились мне в уши и так резко крутанули голову, что я чуть снова не отключился. В глазах вспыхнули оранжевые искры. Хотя… Кажется, это не у меня в глазах. Это у них.

Врать не буду, струхнул. Да и кого не прохватит морозом вдоль позвонков, когда из пещерной тьмы кинутся этакие волчьи светляки?

Я кое-как, хватаясь за воздух, поднялся на ноги и тут же треснулся макушкой о какую-то железяку — в темноте гулко раскатилось эхо.

— Осторожно, здесь перила! — прошипела Матрешка.

Ничего не скажешь, умеет вовремя предупредить.

Огни быстро приближались, где-то звякнуло, скребануло острым по железу, гукнул, просев под чьей-то тяжестью, металлический лист настила.

— Где фонарь? — прохрипел я.

— Тут, — доложила Матрешка. — А что?

— Где тут?! Включай скорее!

— Так ведь заметят нас!

Я метнулся на голос, ухватил ее за плечи, вырвал из рук фонарь.

— Дура! Давно заметили!

Желтый круг света сначала уперся в лестничный пролет, круто уходящий вверх, потом в закопченную стену шахты и, наконец, нырнул в темный проем. И сейчас же мерцавшие там огоньки превратились в людей с факелами…

— Хватит врать! — Тощий человек, допрашивавший меня, напоминал складной нож — то переламывался в пояснице, будто собирался сложиться вдвое, то резко, с пружинным щелчком, распрямлялся, и мне каждый раз казалось, что вот сейчас он тоже долбанется башкой о какую-нибудь железяку. Однако ничего инопланетного в нем не было — обычный голодранец с синими буквами татуировки на волосатых пальцах: «Вова».

— Где вы прятались? — острый, как лезвие, его нос оказался у самого моего лица. — Не выкручиваться! Отвечать быстро! Ну?

— Да мы вроде как и не прятались… — пробормотал я.

— Не выкручиваться, я сказал! — взъярился скла-дишок. — Это — что?!

Я пожал плечами.

— Фонарик.

— Фонарик! — драматически взвыл он, распрямляясь до потолка. — Не фонарик, драть твою дратву, а новый, с иголочки, фонарь, да со свежими батарейками!

В доказательство он пощелкал тумблером, озаряя электрическим светом полутемную комнатку с торчащей в углу лучинкой.

— А ведь это значит — что? — спросил он зловеще.

— Что электричество изобрели, пока вы сидите тут, — буркнул я.

Надоел он мне страшно. Чего из себя строит? Следователь хренов!

Вова покивал.

— Очень смешно. Очень. Но неправильно! — Он резко сложился буквой «Г» и доверительно сказал мне на ухо: — Это значит, что ты и твоя подружка нашли где-то новый склад. Склад, о котором никто не знает. И жируете, пока мы все с голоду пухнем!